Граница льдов [= Ледовый барьер ] - Дуглас Престон

— Ладно, это правда. Я думал об этом.

— И?

— Все когда-нибудь найденные метеориты состояли из известных элементов: никеля, железа, углерода, силикона. Они все сформировались здесь, в нашей Солнечной системе, из изначального облака пыли, которое когда-то окружало Солнце. — Он замолчал, тщательно подыскивая слова. — Ничего удивительного, как вам известно, что я предположил возможность появления метеоритов извне Солнечной системы. Осколка чего-то, пролетавшего мимо и пойманного полем солнечного притяжения. Межзвездный метеорит.

Амира с пониманием улыбнулась.

— Но математики утверждали, что это невозможно. Вероятность этого равна одной квинтиллионной.

Макферлейн кивнул.

— Я проделала несколько вычислений, пока мы плыли. Математики ошибались. Они основывались на ложных допущениях. Вероятность примерно одна миллиардная.

Макферлейн рассмеялся.

— Да? Миллиардная, квинтиллионная. Какая разница!

— Это одна миллиардная каждый год.

Макферлейн перестал смеяться.

— Вот именно, — сказала Амира. — За миллиарды лет есть более чем шанс, что один такой приземлился. Это не только возможно, это вероятно. Я воскресила для вас вашу теорию. Вы передо мной в долгу, победитель.

В интендантской установилось молчание, слышалось только завывание ветра. Затем Макферлейн начал говорить:

— Вы действительно верите, что этот метеорит сделан из какого-то сплава или металла, которого не существует в Солнечной системе?

— Да. И вы сами тоже в это верите. Поэтому вы и не написали рапорт.

Макферлейн медленно продолжал, почти про себя:

— Если бы этот металл где-то существовал, мы бы нашли хотя бы его следы. В конце концов, Солнце и планеты сформировались из одного и того же облака пыли. Значит, он должен был прилететь извне. Это неизбежно.

Он посмотрел на Амиру. Она усмехнулась:

— Читаете мои мысли.

С минуту они сидели, поглощенные размышлениями об одном и том же.

— Нам нужно получить образцы с него, — сказала наконец Амира. — В моем распоряжении прекрасное лабораторное оборудование для анализов и высокоскоростной алмазный бур тоже. Я бы сказала, что кусок килограммов в пять для начала будет то, что надо, как думаете?

Макферлейн кивнул.

— Но давайте держать при себе наши соображения. Ллойд и остальные должны появиться здесь с минуты на минуту.

Словно по сигналу, снаружи послышались шаги, дверь отворилась, и появился Ллойд, еще более чем обычно похожий на медведя в толстой парке на фоне тусклого синего света. За ним вошел Глинн, затем Рочфорт и Гарса. Последним продвинулся боком ассистент Ллойда Пенфолд. Он дрожал, его полные губы посинели и сморщились.

— Там холодно, будто у ведьмы за пазухой, — крикнул Ллойд, топая ногами и протягивая руки к печке.

Его переполняло веселье. Люди из ЭИР, в отличие от него, сразу расселись за столом. Они выглядели подавленно.

Ренфолд занял позицию в углу комнаты, держа в руке рацию.

— Мистер Ллойд, сэр, нам пора на посадочную площадку, — сообщил он. — Если вертолет не поднимется в течение часа, вам ни за что не попасть в Нью-Йорк вовремя на собрание акционеров.

— Да-да. Одну минуту. Я хочу услышать, что скажет Сэм.

Пенфолд вздохнул и стал что-то бубнить в микрофон.

Глинн посмотрел на Макферлейна своими серыми серьезными глазами.

— Отчет готов?

— Конечно, — кивнул Макферлейн и подал ему распечатку.

Глинн взглянул на нее.

— Я не настроен шутить, доктор Макферлейн.

Впервые Макферлейн видел, чтобы Глинн позволил себе выказать раздражение или другие сильные эмоции по какому-либо поводу. Ему пришло в голову, что Глинн тоже был потрясен тем, что они обнаружили в яме. «Это человек, который ненавидит сюрпризы», — подумал он.

— Мистер Глинн, я не могу основывать отчет на предположениях, — сказал он. — Мне необходимо изучить метеорит.

— Я знаю, что необходимо, — сказал Ллойд громко. — Нам необходимо убрать его к дьяволу с этого острова в международные воды, прежде чем чилийцы что-нибудь учуют. Изучать его вы сможете и после.

Макферлейну подумалось, что это заявление стало последним аккордом в продолжительном споре между Глинном и Ллойдом.

— Доктор Макферлейн, — сказал Глинн, — возможно, я сумею упростить дело. Меня особенно интересует одно: он представляет опасность?

— Мы знаем, что он не радиоактивен. Он может оказаться ядовитым, я полагаю. Большинство металлов таковы, в той или иной степени.

— Насколько ядовитым?

Макферлейн пожал плечами.

— Палмер прикасался к нему и остался живым.

— Он был последним, кто это сделал, — отрезал Глинн. — Я приказал, чтобы никто, ни при каких обстоятельствах не допускал непосредственного контакта с метеоритом.

Он помолчал.

— Еще что-нибудь? На нем могут быть вирусы?

— Он пролежал здесь миллионы лет, так что чужеродные микробы рассеялись давным-давно. Возможно, стоит взять образцы почвы, собрать мох, лишайник и другие растения в округе, чтобы посмотреть, нет ли чего необычного.

— Что нужно искать?

— Мутационные изменения, например, или признаки низкоуровневого воздействия токсинов или тератогенов.

Глинн кивнул.

— Я поговорю с доктором Брамбеллом об этом. Доктор Амира, есть какие-нибудь мысли относительно его металлургических свойств? Это металл, не так ли?

Послышался хруст конфеты.

— Да, это наиболее вероятно, поскольку он ферромагнетик. Он не окисляется, подобно золоту. Однако я не могу понять, как металл может быть красного цвета. Мы с доктором Макферлейном как раз говорили о необходимости взять образцы.

— Образцы?

Все онемели, так изменился голос Ллойда.

— Естественно, — сказал Макферлейн, приходя в себя. — Это стандартная процедура.

— Вы собираетесь отрезать кусок от моего метеорита?

Макферлейн посмотрел на Ллойда, потом на Глинна.

— Вы видите в этом проблемы?

— Вы чертовски правы, есть проблемы, — жестко сказал Ллойд. — Это музейный экспонат. Он будет выставлен. Я не хочу, чтобы его долбили или сверлили.

— Из всех найденных крупных метеоритов нет ни одного, который не резали. Мы возьмем только пятикилограммовый кусок. Этого будет достаточно для всех тестов, которые кто-то может захотеть провести. Такого куска хватит на многие годы.

Ллойд тряхнул головой:

— Ни за что!